«Это село Киш, сад, где цветут разные деревья. Мы бываем здесь постоянно, и, когда гуляем, местные собаки ходят за нами, потому что мы их кормим. Но я видел, как собака радуется не еде, а солнцу, воде, траве, цветущему дереву – всему, что говорит о весне».

Можно ли каждый год снимать Новруз и не повторяться, не ловить в объектив одни и те же распускающиеся почки и разложенные на подносе сладости? Один из лучших азербайджанских фотографов Санан Алескеров иначе и не умеет: «Для меня нет не то что одинаковых праздников – даже двух одинаковых дней».

«Почка вербы. Эту веточку я сломал, когда она еще не собиралась цвести, поставил у себя на подоконнике, и вот она зацвела». 

«Мы все-таки восточный народ, теплолюбивый, поэтому каждый раз ждем весны, обновления, времени, когда земля начнет рожать», – рассуждает Санан. Предшествующие Новрузу несколько недель посвящены пробуждению стихий – воды, огня, воздуха и земли, и отмечают то таяние снегов, то потеплевший ветер, то начало плодородного сезона. «Обычно март у нас на Абшероне холодный, но приближение весны уже чувствуется», – рассказывает всегда внимательный к природе Алескеров и вспоминает, как особенно ярко уловил эту трансформацию много лет назад на армейских сборах: «Нас привезли в Ширванский заповедник, и я вдруг почувствовал запах моря, заметил распускающиеся маленькие цветы, а однажды лег на землю, посмотрел в небо и увидел пролетающих пеликанов. Вода, земля и огромные птицы – это было необыкновенно».

Если празднование Нового года обозначает календарный переход от одного периода к другому, то Новруз – рубеж природный. 

«У нас во многих местах древних захоронений на камне выдалбливали специальное углубление, чтобы в нем собиралась вода и птица певчая, не знающая забот, могла оттуда пить и там купаться. Это снято в Баку: голуби купаются в фонтане и тоже напоминают о том, что весна пришла». 

Алескеров ностальгически вспоминает, что этот день одинаково любили всегда, но отмечали по-разному. В советское время он считался семейным праздником: за одним столом собиралась вся родня, делились сладостями, разбивали яйца, зажигали во дворе костер и прыгали через него. Душевная теплота будто приветствовала потепление в природе. С тех пор Новруз стал праздником государственным, вышел на улицы и в соцсети. Сладости уже мало кто печет сам, чаще покупают. Однако символы, возникшие еще во времена зороастризма, остались прежними: шоргогалы – это солнце и огонь, шекербура – луна и воздух, пахлава – знак земли и урожайности. «Древнее стремление людей согреться и утолить голод после зимы никуда не исчезло», – говорит Алескеров.

«Пятно из быстро опавших лепестков, которое показалось мне красивым. В том году весны почти не было: в моей деревне в мае пошел снег, и растения, на которых уже раскрылись бутоны, потеряли свои цветы. Но это было так красиво, что я не мог не снять».

«Снято в Янардаге, где из земли выходит и горит природный газ. Раньше горел весь Абшерон, собирая огнепоклонников из разных стран: люди приезжали увидеть чудо пылающей земли. После землетрясения часть выходов газа закрылась, а здесь они остались. Я часто сюда хожу и наблюдаю, как огонь, вырывающийся из скалы, приобретает причудливые формы – то человека, то дракона».

«Шеки, крепость под названием Гелярсан-Гёрарсан – «Придешь – увидишь». Я здесь бывал неоднократно: первый раз приехал на симпозиум художников по приглашению художника и актера Эльчина Мамедова, а потом стал ездить сам, собирал там фотографов. Это такой дом кинематографистов: мы разжигали костер, беседовали. На снимке мы с товарищем греем чайники, насыпав в них много чая с чабрецом».

«Вид с бульвара на остров Наргин. Раньше я ежедневно выводил собаку на прогулку и наблюдал за небом. Человек уже, мягко говоря, испачкал своим присутствием всё что можно, небо остается самым чистым. В Баку редко бывают облака. Эти я называю «адамсовы», в честь американского фотографа Энсела Адамса, который был борцом за экологию и даже создал несколько заповедников. Он тоже снимал облака».

«Снято из окна моей мастерской в Кише: видны соседская крыша и воркующие там голуби. А еще – часть горы, голубая полоска неба. Я привык композиционно строить некоторые кадры, искать в них экшен, действие. Здесь голубь остался, а голубка взлетела. Возможно, он полетит за ней».

«Девичья башня – символ Баку, загадочное место, про которое ходит множество легенд. Я склоняюсь к версии, что она была создана для астрономических наблюдений: там есть окна, в которых как раз в Новруз появляется особый свет. В книге Давуда Ахундова «Архитектура древнего и раннесредневекового Азербайджана» я читал о том, что приближение Новруза можно распознать по тому, как меняется свет в окне». 

«Земля – мой знак. Она рождает первые цветы – подснежники. В лесу их можно найти даже в конце февраля – сначала единичные экземпляры, потом они постепенно сливаются в единый покров». 

«Гобустан – мое любимое место. Страна камней. Древнейшие свидетельства культуры. Петроглифы – наскальные рисунки. Несколько лет назад я открыл такой круг из камней, соединяющихся в середине, и точку с заостренным камнем: круг как женское начало, а этот треугольный выступ – мужское. Это всё связано с рождением».

«Вы слыхали, как поют дрозды?» Это те самые не полевые, а лесные дрозды, которые прилетают к нам зимой и остаются до мая, а потом опять улетают в лес. Как они поют!.. Это самка, мы ее назвали Мамочка. Чуть ли не всех птиц мы знаем поименно, покупаем на базаре яблоки и груши и оставляем им. Поэтому они прилетают постоянно к нам во двор».